Неточные совпадения
В темном, холодном
карцере не было ни кровати, ни стола, ни стула, так что посаженный
сидел или лежал на грязном полу, где через него и на него бегали крысы, которых
в карцере было очень много и которые были так смелы, что
в темноте нельзя было уберечь хлеба.
В карцере, действительно, уже
сидело несколько человек,
в том числе мой старший брат. Я с гордостью вошел
в первый раз
в это избранное общество, но брат тотчас же охладил меня, сказав с презрением...
Дня через три мы узнали, что они пойманы, привезены
в город и
сидят день и ночь
в карцере в ожидании педагогического совета…
В это время
в тюрьме содержалась также женщина свободного состояния Гаранина, подозреваемая
в убийстве мужа; она тоже
сидела в темном
карцере и получала горячую пищу через два дня
в третий.
Между прочим, на этот раз я тут заметил грузина, который бродил, как тень, около входов
в карцеры; он уже пять месяцев
сидит здесь,
в темных сенях, как подозреваемый
в отравлении, и ждет расследования, которое до сих пор еще не началось.
Всякие предосторожности, обман начальства, взломы, подкопы и т. п. нужны бывают только тому меньшинству, которое
сидит в кандальных,
в карцерах и
в Воеводской тюрьме, и, пожалуй, тем еще, кто работает
в руднике, где почти по всей линии от Воеводской тюрьмы до Дуэ стоят и ходят часовые.
До прибытия Александрова
в карцер там уже
сидело двое господ обер-офицеров, два юнкера из роты «жеребцов» его величества: Бауман и Брюнелли, признанные давно всем училищем как первые красавцы.
Охотнее всего делал Александров свои переводы
в те скучные дни, когда, по распоряжению начальства, он
сидел под арестом
в карцере, запертый на ключ. Тишина, безделье и скука как нельзя лучше поощряли к этому занятию. А когда его отпускали на свободу, то, урвав первый свободный часочек, он поспешно бежал к старому верному другу Сашаке Гурьеву, к своему всегдашнему, терпеливому и снисходительному слухачу.
Многие будущие министры (заведение было с тем и основано, чтоб быть рассадником министров)
сиживали в этом
карцере; а так как обо мне как-то сразу сделалось зараньше известным, что я министром не буду, то, натурально, я попадал туда чаще других.
И повели меня
в карцер —
в ямку под конторой; ни встать там, ни лечь, только
сидеть можно. На полу солома брошена, мокра от сырости. Тихо, как
в могиле, даже мышей нет, и такая тьма, что руки тонут
в ней: протянешь руку пред лицом, и — нет её.
И он
в самом деле был «доволен», потому что,
сидя три дня
в карцере, он ожидал гораздо худшего. Двести розог, по тогдашнему сильному времени, очень мало значили
в сравнении с теми наказаниями, какие люди переносили по приговорам военного суда; а такое именно наказание и досталось бы Постникову, если бы, к счастию его, не произошло всех тех смелых и тактических эволюции, о которых выше рассказано.
— Смелости?.. У меня-то? У Ивана-то Шишкина смелости не хватит? Ха-ха?! Мы
в прошлом году, батюшка, французу бенефис целым классом задавали, так я
в него, во-первых, жвачкой пустил прямо
в рожу, а потом парик сдернул… Целых полторы недели
в карцере сидел, на хлебе и на воде-с, а никого из товарищей не выдал. Вот Феликс Мартынович знает! — сослался он на Подвиляньского, — а вы говорите смелости не хватит!.. А вот хотите докажу, что хватит? Мне что? Мне все равно!
— Оно конечно, Павел Иваныч, дурному человеку нигде пощады нет, ни дома, ни на службе, но ежели ты живешь правильно, слушаешься, то какая кому надобность тебя обижать? Господа образованные, понимают… За пять лет я ни разу
в карцере не
сидел, а бит был, дай бог память, не больше одного раза…
— Хорошо, — покорно отвечала Сове Тася, — я буду говорить так, как вы желаете, потому что мне хочется есть и очень надоело
сидеть в этом противном
карцере. Скажите, m-lle классная дама, где я могу найти что-нибудь поесть? — через минуту добавила она.
— Где хотите, доставайте! Нам хорошо известно, как он зарабатывал! Тысячи загребал. Юрисконсультом был у самых крупных фабрикантов; рабочих засаживал
в тюрьмы. Пусть теперь сам посидит. Я вас заставлю распотрошить ваши подушки! Сегодня же переведу его
в карцер, — будет
сидеть, пока все не внесете.
— Вы не можете себе представить, что это значит, — рассказывал он, хватая мои руки своими тонкими, цепкими пальцами, — пока я рисую, я, знаете, совсем забываю, что это бесцельно, бываю очень весел и даже что-то там такое свищу, и раз даже
сидел за это
в карцере, так как
в вашей проклятой тюрьме и свистеть нельзя.